Форум Эзотерический - Любимый • Просмотр темы - 24. Боль, болезнь, смерть и их преодоление в стихах Миркиной

Соня

24. Боль, болезнь, смерть и их преодоление в стихах Миркиной (Интеграция 2)

С этой непростой темой я впервые отправилась в плавание по неведомому мне дотоле разливанному морю рунетскому и неспешно продолжаю ее вот уж десять лет. Материал для нее в почти 20 сборниках Зинаиды Миркиной неисчерпаем. И мало по малу безмерная насыщенность ее простых проникновенных строк открывается все большему, хоть все равно небольшому, числу ищущих душ, чьи сердца чуют с какой непостижимой высоты постижения в них (в их сердца через эти строки) льется и льется поток живительной истины.

От любой другой религиозной и философской лирики стихи Миркиной коренным образом отличаются своим источником. Если та поэзия рождена ищущими и стремящимися ввысь сердцами, то в гармонические слова Миркиной облекается сам горний воздух тех вершин духа, где укоренилась и живет душа этого поэта. Их стихи отражают поиски того источника, которым до предела насыщены неприметные, как жемчужины восточной поэзии, выверенные до последнего слова строки.

Не поймет и не заметит
Гордый взор чтицов пиитов,
Что сквозит и тайно светит
В наготе их в сердце влитой.
Но немногие чуткие души пьют чистые воды этого источника, раскрываются и живут в благословляющем пространстве новой долгожданной свободы,
дышат горним воздухом вдруг открывающихся вершин, которого им так не хватало.

Не удивлюсь, если подавляющее большинство ценителей поэзии (чтицов пиитов) к словам Зинаиды Миркиной останутся совершенно равнодушны.
Сбивчивое же мое вступление десятилетней давности оставляю для другой ветки: Зинаида Миркина о лете, лесе и самом главном.
Оно сказано о еще живой тогда Зинаиде Миркиной, ушедшей вслед за своим мужем Григорием Померанцем на 93 году своей жизни пару лет назад.

(С картинками или без?
Прежде казалось, что с ними читать легче. Но у ряда людей они вызывают раздражение; мол, к таким стихам лучший гарнир - они сами.
Учитывая, что за вечной нехваткой времени картинки эти подбирались не мной, а добровольцами, можно простить что они часто менее,чем более помогают восприятию. Решила оставить их на волю бога Калы (Сатурна, Кроноса- Хроноса); т.е. на суд времени. Одни фото-хостинги поддерживают изображения дольше, другие - меньше. Даст богх (Хронос) они рано или поздно сотрутся окончательно.)

Соня

Можно начать с газетной рецензии.

С Непостижимым тайный разговор
Единая непрестанная молитва Зинаиды Миркиной
2012-10-18 / Эмиль Сокольский
Подробнее: http://exlibris.ng.ru/poetry/2012-10-18 ... ation.html

Цитата:

Зинаида Миркина. Чистая страница: Избранные стихи.
– М.: Время. 2012. – 174 с.
«Счастьем было слушать стихи Зинаиды Миркиной, – писал в «Мыслях о главном» Борис Чичибабин, – они «вроде Давидовой Псалтири или, еще лучше, единой непрестанной молитвы со множеством разветвлений и вариаций. Ни до, ни после я не встречал такого интенсивного, одержимого, обильного творческого процесса. Это было похоже на чудо». С ее стихов, говорил Григорий Померанц, «и сегодня можно начинать поэтическое богословие после Освенцима».
Сегодня, когда много пишут мастеровитых, интеллектуальных, филологичных текстов, Зинаида Миркина может кое-кому показаться анахронизмом: простые, повторяющиеся рифмы, понятные слова, прозрачно выраженная мысль, отсутствие метафорических прикрас… Конечно, Миркина – не для таких читателей.
Стихи для нее – не литература в общепринятом смысле слова. Поэзия для Миркиной – «с Непостижимым тайный разговор», нить, которая может соединить все сердца, поэзия – как будто бы даже и не в словах, а в паузах, «Она – нигде. Ее как будто нету./ Но без нее на свете нет и нас».
Недоверие к слову? Не совсем так: «У слов и мыслей есть граница,/ Но края нет у бытия». Поэт понимает, что говорит о невыразимом – именно в нем заключена поэзия; в конце концов поэт обращается к Богу.
Слова живые канут в тишь,
В которой ты всегда горишь,
И через все, внутри всего –
Горенье сердца моего.

Дух – вот единственный «адресат», единственный «герой» стихотворений Зинаиды Миркиной. Но ведь Дух не передается в пластических образах («Человеческий дух невыразим в каком бы то ни было определении» – так, шире, высказался Николай Лосский). Какая тут может быть «эстетика» и «мастеровитость»? (...)
Каждое дерево – это событие, каждый листочек – явление.
У Миркиной нет системы сложных образов, нет туманных ассоциаций. Строго организованный ритмически, стих ее вполне соответствует тому глубинному чувству, которым поэт живет. Протяжное пение гласных словно стремится к полной тишине. Так едва заметный вздох ветра сменяется всепоглощающим покоем, до дна очищающим душу. Некоторые говорят: это не поэзия, а скорее молитва. Тут можно поспорить: в молитве разве нет поэзии? Но молитва все же не рождает такой внутренней тишины, такой радости полного освобождения от социально-наносного, как погружение в стихи Миркиной. Каждое стихотворение – событие ее внутренней жизни, при постоянном чувстве Богоприсутствия; простые и глубокие, они действительно подобны молитвам – в том смысле, что чтение молитв – не работа воображения, а пребывание, единение человека с Творцом. «Это, на мой взгляд, стихи духовного странника, как поэзия Ангелюса Силезиуса, как духовные размышления Беме или проза Рильке, – говорил Андрей Тавров и признавался: – На одной книжной ярмарке, изнемогая от обилия строк и строф, я открыл случайно книгу Миркиной и как живой воды напился».

Никакой игры. Ничего вычитанного из книг. Каждое слово оплачено сполна. Если поэт говорит о преодолении боли – значит, это именно победа над болью (более шестидесяти лет назад Зинаиду Миркину разбил паралич; пять лет она провела в неподвижности; крепкий дух и сила воли победили болезнь). Если говорит, что каждое утро чувствует себя новорожденной, – значит, действительно, каждый рассвет, как первый, она встречает у окна, долго глядя на небо. Если говорит: созерцание, – это не просто поэтически возвышенное слово.
Вставало над землей светило.
На вызов света не спеша,
Из темной глуби восходила
Глаза раскрывшая душа.

Ни бед, ни страха не осталось,
За слоем таял новый слой.
Душа над болью поднималась,
Вот так, как солнце над землей.

Переживание каждой минуты как частицы вечности – вот чем дышит поэзия Миркиной. И каждая ее прогулка в ближнем лесу – повод для рождения новых стихов:
Я снова слышу шум лесной.
Шумят деревья надо мной.
И снова льется в сердце мне
Рассказ о вечной глубине.

Неумолкающий рассказ
О том, что вечность дышит в нас,
Что не когда-нибудь потом –
Сейчас открыт нам вечный дом.

Стихи Миркиной – не для тех, кто всегда готов бежать за чем-то внешне новым, разнообразным, «чтоб все пестрело и мелькало», они – для тех, кто понимает, что «бесконечность не пестрит», что «снаружи – мир, а в сердце – Бог», что «каждое дерево – это событие, каждый листочек – явление», что и птица, и лесная ветка – это вестники Божии, что красота и вправду может спасти мир… Но сущность красоты можно осознать, только если быть на одной волне с поэтом, войти в ее глубину:
О нет, не просто красота.
Она – открытье, откровенье
О вечности, о воскресенье.
Иначе все, что есть, – тщета,

Надгробий наших украшенье.
Но красота – благая весть
О том, что смысл у мира есть,
Что в нас есть Божье отраженье.

Смысловая, словесная повторяемость стихов Зинаиды Миркиной и есть пребывание на глубине, а вовсе не кружение по поверхности. Каждому дню поэт предстает как «чистая страница», во всегдашней готовности встретить «новорожденные слова и утро первое на свете».
Подробнее: http://exlibris.ng.ru/poetry/2012-10-18 ... ation.html

Соня

А теперь - подборка.

* * *

Небо… Небо надо мною —
Прямо в сердце льётся весть:
Есть на свете неземное,
Нескончаемое есть.
Над домами, над погостом,
Всей бескрайностью дыша…
Может, небо – это просто
Разливанная душа?..

* * *

О, только б, только б сил набраться
Всем бедствиям наперерез.
О, только бы не отрываться
От бесконечности небес!
О, только бы движеньем встречным
Туда, где исчезает дно…
Ведь это наша бесконечность
Глядит сейчас на нас в окно.

* * *

ДЕРЕВЬЯМ

Когда я с вами, мне не страшно.
День будущий и день вчерашний
Не существуют. Есть теперь —
Распахнутая в вечность дверь.
Есть измеренье вертикали,
Разрезавшее наши дали.
Душа моя – высокий ствол,
Который в небеса вошёл.
И адское не страшно пламя,
Но это лишь когда я с вами…

* * *
I

Есть тяжесть тел. А что такое души?
Вот те, что не увидеть и не счесть?..
Приходит смерть, чтоб смертное разрушить,
А что ещё в запасе нашем есть?
В лесу высоком пахнет свежей хвоей.
И дрозд поёт, запрятавшись в сосне.
Шумит сосна над самой головою.
В ком больше жизни – в ней или во мне?
Не думайте, не сильтесь и не мерьте,
Пусть шум лесной заполнит нам сердца.
Вся наша жизнь есть подготовка к смерти,
Иль к жизни, не имеющей конца.

II

Что там, за нашей смертной гранью?
Невозмутимое молчанье.
Молчанье неба над землёю,
Молчание пахучей хвои,
Молчанье снегового пика,
Молчание воды великой,
Молчание двух крыл парящих,
Молчание Души творящей.

* * *

И снова – ликованье,
И снова – вешний свет,
И снова ранней ранью
На небе – Божий след.
Берёз высоких свечи,
Залитый солнцем лес.
И – сердца с сердцем встреча —
Воистину воскрес!

* * *

Я пропаду, чтоб снова возродиться, —
Нырну в поток немого бытия.
Я буду елью, яблонею, птицей.
Я буду всем и всюду буду я.
Но для тебя я буду только тенью,
Покуда жизнь имеет вес и срок,
Пока ты не почувствуешь Движенье,
Покуда сам ты не войдёшь в Поток…

* * *

Имеющий глаза да видит!
Да слышит, если уши есть!
Наперекор земной обиде
Сквозь смерть пробившаяся весть!
Сквозь боль взошедшая осанна —
Ещё страданья так свежи…
Ещё в груди зияет рана.
Не веришь? Так персты вложи…

Соня

* * *

Есть в сердце внутреннее знанье,
Что нет у жизни окончанья.
Нам снится мера, снится срок,
А Дух бескраен и высок.
Не знаю, кончусь или нет,
Но ныне – бесконечный свет.
И погружение в него
Есть смысл смысла моего.

* * *

Какая тишина во мне!
Недвижно тело. Жизнь бессрочна.
И в этой полной тишине —
Путей древесных средоточье.
Идут стволы, идёт листва
Незримой внутренней дорогой,
И душу, точно дерева,
Уже нельзя отвлечь от Бога
Ничем и ни на миг единый —
За пядью пядь, за шагом шаг…
И точно соком сердцевина,
Любовью полнится душа.
И вот когда уже она
Застыла от переполненья,
Приходит за зимой – весна,
И вслед за смертью – воскресенье.

* * *

Глядеть, куда велишь. Глядеть, куда покажешь,
Куда Ты сам глядишь – по взгляду Твоему.
Отдать Тебе весь груз – земных тревог поклажу
И налегке пройти с Тобою через тьму.
Ты рядом, но просить мне ни о чём не надо.
Молчи, вся боль моя, мой страх земной, молчи!
Я верю Твоему всевидящему взгляду.
Иду, куда ведут закатные лучи.

* * *

Глубинный звон. Великий свет.
Есть третий световой завет:
Открой за краем новый край,
Разлиться свету не мешай.
Пускай раздвинутся все стены.
Не будь собою, будь Вселенной.
Не стой у света на дороге.
Умри в себе, воскресни в Боге.

* * *

Сквозь все муки жизни каждый день я
Вижу Твой незаходящий свет.
Я Тебя узнала по лишенью
Всех богатств и всех земных примет.
Ты велел остановить мгновенье,
Пересечь поток имён и слов.
Я Тебя узнала по свеченью
Вечности через земной покров.

* * *

Я живу для того, чтоб Тебя воплотить.
Я живу для того, чтоб дать место Тебе.
Облаков предрассветных жемчужная нить
Проведёт через все лабиринты в судьбе.
Я живу для того, чтобы тьму обороть,
Чтоб разгладились лиц искажённых черты.
Я живу для того, чтобы дать Тебе плоть.
Я живу для того, чтоб стал видимым Ты.

* * *
I

Весна! Весна! Пасхальная неделя!
Христос воскрес. И весь простор воскрес.
Дыханье Божье. Веянье апреля
И половодие, разлив небес.
Уже не надо ни воды, ни хлеба.
Земля не жаждет. Голод утолён.
Сейчас всю землю заливает небо,
И мы, очнувшись, стряхиваем сон.
Уже не надо никаких событий.
Душа, все грёзы сонные оставь!
Христос воскрес!
Послушайте, очнитесь!
Ведь воскресенье – это наша явь!

II

О, Духа вечная река,
Текущий с неба свет!
Ты думал – это облака,
А это Божий след.
Явление беззвучных сил,
Творящих жизнь начал.
Господь всю душу исследил…
А ты не замечал?

* * *

Ещё одна весна. Ещё одно вторженье
В мир Бога самого.
О, Господи, Ты – вот!
Ещё один призыв всех мёртвых к воскресенью.
Ещё один судьбы земной переворот.
Ещё раз на глазах событье из событий:
Оделся плотью Дух – победа бытия.
Ещё раз Бог сказал: Персты свои вложите!
Удостоверьтесь все – Я ожил! С вами Я!

Соня

* * *
I

Сколько дали впереди!
Сердце рвётся из груди.
Сердцу в ней не уместиться.
Сердце рвётся вслед за птицей,
Не оставившей следа,
В небо, в дали, в никуда.

II

Жизнь уходит. Я старуха.
Разве так? А сколько Духу,
Всюду веющему, лет?
И когда «Да будет свет!»
Бог сказал? Вчера? Сегодня?
Сколько лет делам Господним?

* * *

Тот, кто дороже жизни, в землю лёг.
Куда нам деться с нашею тоскою?
Что от Него осталось? Только Бог.
Но кто мне скажет, что это такое?
Берёза, низко ветки наклоня,
Чуть шепчется над свежею могилой.
Берёзе что-то надо от меня.
Но только что? – Душа понять не в силах.
За кладбищем знакомый с детства лес.
В нём вешний дух и блеск листочков свежих.
Как будто смысл мира не исчез,
Как будто мир всё тот же, мы всё те же.
Стволы дубов и лип переплелись,
Зацвёл замшелый камень придорожный,
И в сердце тихо натекает жизнь…
О, Господи, да как это возможно?..
А небо распростёрлось надо мной,
И в нём всех слов и мыслей замолканье.
Не знаю, что такое мир иной,
Но чувствую великое дыханье.
Как будто Тот, который в землю лёг,
Доносит тайну вечного покоя.
Ведь от Него остался в мире Бог.
Ты понимаешь, что это такое?..

* * *

Свершилось, Господи, свершилось.
Сейчас Ты не ответишь нам.
Сейчас иссякла Божья милость,
Сейчас Ты горько плачешь Сам.
Сейчас весь мир залит слезами.
И – ни просвета впереди.
Лишь целый небосвод над нами
И – целый Бог в моей груди.

* * *

Новый лист дрожит на ветке.
Жизнь раскрыла закрома.
Птицу выпусти из клетки,
Душу – из оков ума.
Трудно нам поверить в чудо:
Трезвым оком оглядись —
Смерть всесильна. Но откуда
В этот мир приходит жизнь?

* * *

Чем громче, тем дальше от Бога.
Чем тише, тем ближе к Нему.
Ни грома, ни трубного рога —
Лишь шёпот, раздвинувший тьму.
Ты близко, Ты рядом, Всевышний —
На всю мою муку ответ.
Всё тише, всё тише, всё тише…
И вот – расстояния нет.
И что-то до боли родное
Снимает тоску и вину,
И всею моей тишиною
Вступаю в Твою тишину.

* * *

А в небе нет ни завтра, ни вчера —
Великий ноль, бездонная дыра.
Дыра, не выносящая заплат,
Великий ноль Вселенною чреват.
И тот же ноль в душе – сквозной провал,
Вот тот, откуда этот мир восстал.
Оставь свой страх. И не ищи подпор.
Храни внутри распахнутый простор,
В котором сосны набирают рост,
В котором всходят мириады звёзд.

Соня

* * *

Ветер – это оклик Божий.
Ветер – это зов из далей.
Он одним порывом может
Уничтожить все печали.
До небес подбросить листья,
Загудеть в морской волне
И в душе моей расчистить
Место полной тишине.

* * *

I

От деревьев заразиться
Высотой и тишиной.
Подойти к своей границе
И увидеть мир иной.
Вечный мир… О Боже правый,
Как проста благая весть!
Как нас всех отвёл лукавый
От того, что вправду есть…

II

Мир иной… Но он не где-то.
Мимо цели не смотри.
Он таится в мире этом —
Под скорлупкою, внутри.
Да, вот в этом мире хрупком,
Здесь, где травку щиплет скот,
Как цыплёнок под скорлупкой,
Тайна медленно растёт.

* * *

АРВО ПЯРТУ
I

Ты расправишь мне душу, как небо и море.
Ты протянешь её до взошедшей звезды.
Ты тишайшую песню Господню повторишь,
Что звучала когда-то до первой беды.
До рожденья и смерти, до первой тревоги,
До сомнений всех наших, до наших обид;
Ту, что так целомудренно скажет о Боге,
Будто это Он сам о Себе говорит.
Только Сам о Себе, не с чужого рассказа —
Не история мира, а тайный пролог.
Тайна Божьей всецелости, tabula rasa.
Та великая тишь, где расправился Бог.

II

Мы, кажется, не знали никогда,
Что за чертой, где мы совсем затихли,
Где наших снов и мыслей ни следа,
Где страсть нема и укротились вихри, —
Пустыня, потерявшая края.
Нет лиц, нет слов – есть вечное Дыханье.
Есть вход в исток и устье бытия.
Есть то, где нет начал и окончанья.
Великий штиль. Недвижная вода.
Простор открыт, и Дух неисчерпаем.
Мы этого не знали никогда,
Но мы у входа. Мы сейчас узнаем…

III

Я подчиняюсь музыке великой,
Созвучию созвездий и планет.
Сиянью, исходящему от Лика,
Который возгласил: «Да будет свет!»
Вбираю волны тишины могучей,
Что усмиряет всё, что есть вокруг.
Я подчиняюсь тайному беззвучью,
Рождающему самый первый звук.
Он перекрыл гремящие событья,
Он над тоскою крестного пути.
О, только вы меня не отвлеките
От голоса, что может нас спасти!
От медленно растущего ответа
На безысходность, боль и злобу дня.
Я подчиняюсь царственному Свету,
Который заново творит меня.

* * *

Какая полнота немого бытия!
Куда девались страх, сомненье и тревога?
Деревья рядом есть, чтоб замолчала я
И наконец в душе раздался б голос Бога.
О, капель на свету таинственная дрожь!
Качание вершин в открытом небосводе…
Деревья в мире есть, чтоб отзвучала ложь
И истина взошла, как ели ввысь восходят.

* * *

Забыться, Господи, забыться —
Забыть про сроки и границы,
Забыть про боль души и тела,
Забыть про всё, что надо сделать.
Корабль, не знающий причала.
Забыть концы, забыть начала,
Нырнуть в серебряную пену
И – океаны по колено.
Два способа есть, две дороги —
В вине забыться или в Боге,
Разбиться о валы морские
Иль духом укротить стихию.

* * *

Узел боли можно размотать.
Узел муки можно развязать.
И душа становится опять
Бесконечной, как морская гладь.
И от муки больше ни следа,
Дух расправлен, вечен и высок.
Мука появляется тогда,
Когда душу стиснули в комок.

Соня

* * *

I

Я знаю, что мы все уйдём.
Ты станешь пуха невесомей,
И будет опустелым дом.
Но что же, что осталось в доме?
Передо мной в окне – сосна.
Глядит в меня безмолвным взглядом,
Как будто от меня она
Чего-то ждёт. Как будто надо
Ей что-то передать сейчас.
И весть её необычайна.
Как будто общая у нас
Уму неведомая тайна…
Так может быть, всей жизни путь
В глубь по мерцающему следу
Ведёт в неведомую суть,
Чтоб всей собой её изведать?..

II

Мне ничего страшнее нет
Угрозы твоего ухода.
Но дан душе один завет —
Отыскиванье в бездне брода.
Молчат моря. Безмолвен лес.
Следы последние исчезнут.
Но кто сказал: «Христос воскрес!»,
Тот отыскал свой брод сквозь бездну.

III

Разлив великого хорала
Донёс торжественную весть:
Я ощутила, я узнала,
Что вечность – есть.
Поток созиждущего Духа
Дошёл до сердца в этот час,
Как звук – до замершего уха,
Как свет – до растворённых глаз.
Органа сокровенный шёпот —
Свет изнутри, свет без огня.
И звук беззвучья… Этот опыт
Бессмертия внутри меня…

* * *

Моя душа всходила из органа.
Моя душа, живущая всегда.
Сейчас в груди моей сияла рана,
Как на небе взошедшая звезда.
Живое, сокровенное светило,
Явь вечная, раздвинувшая сны.
Моя душа из звуков восходила,
Из взорванной органом глубины.
О, только слушай! Всё забудь и слушай!
Ведь я сейчас из смерти восстаю.
Встречай мою воскреснувшую душу!
Узнай и встреть бессмертную мою!

* * *

И не унимаются слёзы…
Средь мокрого леса стою
И чувствую эту берёзу
Как тайную душу свою.
А что же, что в жизни нужнее,
Чем цельный, собравшийся дух?
Чем встреча с душою своею?
Слиянность. Одно вместо двух.
Стирается, тает граница;
Простор, всё сказавший нам, нем.
И некому больше двоиться
И нету «за что?» и «зачем?»
Нет чуждой, бессмысленной власти.
Жизнь сердца тиха и проста.
И только, как тайное счастье,
Вниз капля стекает с листа.

* * *

Ты совершенный. Значит, надо мне
Затихнуть абсолютно, совершенно
И в этой всемогущей тишине
Расслышать смысл и тайный лад Вселенной.
Расслышать лад и быть с Тобой в ладу,
И в радости, и в нестерпимой боли
Держать ответ за каждую звезду,
За каждый листик и былинку в поле.
Над нашею душою рока нет,
И, о Тебе ежеминутно помня,
Душа должна всегда держать ответ
И никогда не спрашивать: за что мне?

Соня

* * *

Останови меня, останови
Великим валом всей Твоей любви!
Останови в груди наплывы слёз,
Останови внезапный мой вопрос,
Останови предчувствий зыбкий дым
Незыблемым присутствием Твоим.
И всем законам мира вопреки
Своим дыханьем смерть пересеки.

* * *

БЕТХОВЕНУ

И нет «за что?» И нет «доколь?»
Разверста грудь. Нет покрывала.
Омытая слезами боль
Вдруг просверкнула, засияла
Брильянтом в темноте ночной.
И подгибаются колени —
Страданье залито луной,
Страданье, ставшее свеченьем.
Удары благодатных гроз,
В серебряных зарницах дали.
Потоки безудержных слёз
Из недр алмазы вымывали...

* * *

За гранью жизни, нет — за гранью смерти,
За гранью боли и за гранью страха,
За гранью той гремящей круговерти,
При молнии божественного взмаха,
При том непостижимом озареньи,
Когда в нас открывается внезапно
То новое неведомое зренье,
И тыща солнц сверкает в каждой капле..

* * *

Два облака, два снежно-белых
С подсветом розовым крыла —
А птица по небу летела
И в бесконечности жила.
Она не ведала границы,
Она не знала про края.
Душа ль моя была как птица
Иль птица как душа моя?

* * *

I

Легчайший снег на крыльях белых
Спускался медленно с небес.
И вот пространство онемело,
И мягко засветился лес.
В одежды белые одетый,
Он наполнялся, чуть дыша,
Тем внутренним, тем тайным ветом,
Которым светится душа.
И стала тяжесть легче пуха,
И тихо Божья благодать
Учила нас на крыльях Духа
Над всею мукою взлетать.

II

Тишайший снег, весь шум мирской глуша,
На ветки лёг. Безмолвна жизнь лесная.
Я ничего не знаю, но душа...
Душа моя всё, что ей нужно, знает.
Душа моя безмолвна и полна.
Неполной мерой вы её не мерьте.
Всё в этом мире смертно, но Она
Вещает о таинственном бессмертье.

III

Бессмертие таинственно, как Бог.
Бессмертного нельзя увидеть глазом.
Тишайший снег на ветки леса лёг,
И Дух Святой нам усыпляет разум.
И все слова вдруг станут немотой,
И все резоны лягут мёртвой грудой,
Когда наполнит сердце Дух святой,
Когда Он хлынет через край сосуда.

Соня

* * *

Вставало над землёй светило.
На вызов света не спеша,
Из тёмной глуби восходила
Глаза раскрывшая душа.
Ни бед, ни страха не осталось,
За слоем таял новый слой.
Душа над болью поднималась,
Вот так, как солнце над землёй.

* * *

Я знаю — Ты ко мне не снизойдёшь
И на мои стенанья не ответишь.
Но этих веток солнечная дрожь...
Но облака разбросанные эти...
Чугунных дней немая череда.
Какою болью встречу новый день я?
Но почему мне хочется всегда
Не жаловаться, а просить прощенья?..

* * *

I

Я попрошу помочь — Ты не поможешь.
Я воззову к Тебе — Ты не вонмёшь.
Ты милосерд и добр? О, Боже, Боже!
Всё это утешительная ложь.
И всё-таки всю жизнь к Тебе взываю,
Сквозь все напасти веря и любя.
Ты дал мне эту красоту без края
И бездну в сердце, чтоб вместить Тебя.

II

Да, Ты всего, о чём я мыслю, выше.
Да, Ты ни с кем из мыслимых не схож.
Да, Ты мой зов пронзительный не слышишь
Ты Сам меня всю жизнь мою зовёшь.

* * *

Ты мне всё дал и всё возьмёшь,
И в этом благодать.
Цепляние за дар Твой — ложь,
А истина — отдать.
Тогда разрушится мой плен
Тревог и суеты.
Тогда на все дары в обмен
В меня войдёшь сам Ты.

* * *

Я верю Тебе, мой Боже,
Я верю Тебе, Любимый.
Я верю, что Ты всё можешь,
Что мука преодолима.
Хоть боль и не знает меры,
В Твой лик я гляжу безмолвно.
Любовь доросла до веры,
До той безоглядной — полной.
Безмолвствует глушь лесная,
Безмолвно растут просторы.
Я, кажется, вправду знаю,
Что вера сдвигает горы.

* * *

Я думала, что не увижу,
Я думала, что не пойму...
Всё ближе, всё ближе, всё ближе,
Сквозь боль и сквозь внешнюю тьму,
Сквозь хаос поры предвесенней,
Сквозь страхом рождённые сны
Я вижу немое свеченье
Нетленной своей Глубины.

Соня

* * *

Кто на небе звёзды держит
Без подпорок, без крюка?
Что такое этот стержень
Или Божия рука?
Кто мне скажет, что такое
Ликованье среди слёз
И незыблемость покоя
В центре всех вселенских гроз?
В этот центр, вот к этой яви
(Явь одна, а снов не счесть)
Путь души своей направить
И, придя, сказать: я есть.

***

Не делите на части Бога.
В Нём не мало есть и не много,
В Нём ни меры нет, ни границы —
В Нём есть всё. Всё должно ужиться.
Всё сложиться должно друг с другом.
И тогда лишь утихнет вьюга,
И безмолвный духовный космос
Нам ответит на все вопросы.

* * *

Поверить Богу — это значит
Не верить собственным глазам,
Не захлебнуться в море плача,
Когда дотла разрушен храм.
Ты, наполняющий мне душу,
Открыл её беде любой.
Ты на меня весь ад обрушил,
Сказав: «Не бойся. Я с тобой».

* * *

Когда я с морем, в мире нет
Другого ничего.
Вопрос умолк. Сплошной ответ -
Рост сердца моего.
И заглушает шум земной
Вселенская волна.
Когда мой Бог передо мной,
Душа моя полна.
Окончен неуёмный крик.
Прервался страшный сон.
Бог перед Иовом возник —
Мир снова сотворён.

* * *
НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ

Могильный склонившийся камень,
Да плеск одиноких вершин.
Огромное небо над нами —
Жилище бездомной души.
Что видит? О чём она помнит?
Чего себе просит она?
Быть может, вот эта огромность
Одна только ей и нужна.

* * *

А я смотрю на падающий снег.
А я слежу минут спешащих бег.
Всё сорвалось с пазов, всё на бегу,
А я стою на твёрдом берегу.
А я смотрю сейчас в иконный лик.
Он так спокоен, ясен и велик,
Он так бесстрашен, тих и так глубок,
Что ни один бушующий поток,
Что ни одну гремучую волну
Он не пропустит в эту глубину.

* * *

Апрель холодный, неодетый.
Снег сыплет, птицы не слышны,
И только трепет голых веток
На фоне городской стены.
Но если к веткам приглядеться,
Вмолчась в их тонкий переплёт,
То в старость к нам заглянет детство,
Иль вечность к нам в окно зайдёт...

* * *

I

О, этот жизнетворный хмель
Сияющего дня!
Я говорю за эту ель,
А птица — за меня.
Ни слова не произнесу.
Полна душа моя.
Запела иволга в лесу,
И замолчала я.
Я чувствую, что дуб с сосной
Зависли, как весь шар земной
В средине мировых пустот.
Всё неподвижно. И плывёт
В ничём. О, как она крепка,
Та бестелесная рука,
Что держит всех и вся. Какой
Непререкаемый покой
Сейчас расправился в лесу!
Нас кто-то держит на весу
Над бездною. И просит нас
Не открывать в испуге глаз
И не заглядывать во тьму,
Во всём доверившись Ему.

II

Таинственное равновесье —
Земля зависла в поднебесье.
И все бесчисленные нити
Связал незримый Вседержитель
В единый узел, вздох любой
Уравновесив всем Собой.
Да воскресенье, да, объятья,
Великий всплеск Господних сил.
Но всё-таки никто Распятья
И крестных мук не отменил...

* * *

Я существую в этом звуке,
Пронзившем, просквозившем грудь.
Я есть внутри великой муки.
Моя немеркнущая суть
В миг этот восстаёт из гроба,
Неся единственную весть,
Что, где б Христос три дня ни пробыл,
Что б ни случилось с Ним, — Он есть.
Он сам ответ на вызов муки.
Он сам на смерть Свою ответ.
Он существует в этом звуке.
Он созидает этот свет.

Соня

Значительно ярче заявленная тема представлена в другом ее сборнике - "Дослушанный звук"
http://parnasse.ru/poetry/lyrics/religi ... rkina.html

Зинаида Миркина
Дослушанный звук

Мне в этой жизни довелось
Дослушать каждый звук.
Все вещи доглядеть насквозь
И очутиться вдруг
В потустороннем, за судьбой
Как будто пройден мост,
Соединяющий с собой
И с каждою из звезд.

ДОСЛУШАННЫЙ
ЗВУК

ЧЕРЕЗ АД

* * *
Он так просил всего лишь час
Быть рядом, не смыкая глаз,
Всего лишь только час один
Быть с Ним на глубине глубин,
Глядеть туда, куда глядят
Его глаза — в кромешный ад,
В такой огонь, в такую тьму,
Каких не вынесть одному.
Он этой ночью приоткрыл
Впервые, сколько нужно сил,
Чтоб солнцем встать из тьмы. И вот
Отёр со лба кровавый пот,
В молчаньи посмотрел окрест
И, встав с колен, пошёл на крест.

* * *

Бог – это выход. В полной темноте.
В пространстве без дорог.
Скажите мне – есть выход на кресте?
- Тогда есть Бог.

* * *

I

Крест-на-крест перечеркнут свет -
Чернобыль. Сумгаит. Армения.
- Так Бога нет?
- Он на кресте висит.
Зияющая чернота
Завещана живым.
Он — на кресте.
Мы - у креста.
И мы
Его
храним.
Надеждам наступил конец.
Земле - последний час.
Хороним Бога внутрь сердец.
Да встанет Он из нас!

II

Да встанет Бог! Нет, не с небес
И не с других планет. –
Из сердца нашего воскрес
Бог. Или — Бога нет.

И есть всего один призыв:
Вот с этою весной
Да встанет Бог, который жив,
Раз вся любовь со мной!

Огня Господнего печать —
Бог, вдавленный в меня.
О, только бы не растерять
Ни искры от огня!

Всю грудь, всю плоть мою прожёг
И зреет в глубине.
Да будет Свет! Да встанет Бог,
Схороненный во мне!

III

Вся тяжесть рухнувшей Земли
И — семя Бытия.
На чаши равные легли
Мой Бог и боль моя.

И в пустоте качнулась вновь
На дрогнувших весах
Неодолимая Любовь
И неподъёмный Страх.

Моя душа должна опять
Найти противовес
И неподъёмное поднять,
Чтоб умерший воскрес!

* * *

Невозможному поверьте!
Только Дух оборет прах.
Дух живой в средине смерти
И ликующий в скорбях.
Дух мелькнувший птицеи белой,
Звоном, таяньем, весной.
Тот, которому нет дела
До всей тяжести земной! _
Сквозь и над - всегда в полете,
Ни замкнуть, ни обороть,
Дух противящийся плоти
И живящий нашу плоть.
Одоленье, легкость груза.
Свет в кромешной темноте
Радость в боли, воля - в узах,
Выход даже на кресте.
Зорче зренья, чутче слуха,
У бездонности на дне…
Помолись Святому Духу
О себе и обо мне...

* * *

Как рассказать склонившимся к могиле,
Что смерти нет, что свежая листва
И все цветы со мною говорили,
Когда умолкли навсегда слова?...

И как унять великий страх разлуки,
Что чуть отхлынув, подступил опять?
Как разомкнуть сомкнувшиеся руки
И как от сердца сердце оторвать?

Великая последняя дорога,
Сокрывшаяся в непроглядной мгле…
Когда святые хоронили Бога,
Какая скорбь стояла на Земле!

Зачем-то надо это сердце кинуть
Внутрь бездны – перейди, переплыви
Бескрайность боли, слезную пучину, -
Великий, полный океан любви…

И различи ликующее пенье
С той стороны прорвавшихся осанн…
Ты можешь долюбить до воскресенья,
Вмещая в сердце целый океан.

* * *

Так ты не умер, Ты - передо мной.
Твои глаза переглядели смерть.
Она прошла, не выдержала взгляда,
Немеркнувшего в непроглядной тьме.
Твое лицо взошло из тьмы кромешной
И вот стоит в зените Духа.
Мне все равно во что оделся Ты,
Из плоти Ты глядишь или с иконы.
Ты здесь. Тебя я осязаю сердцем,
Вмещающим всю меру ликованья,
Весь океан любви. Ты здесь. Ты вот,
И если был такой безумный миг,
Когда чело Твое покрылось потом
И взгляд померк, то этот миг прошел.
А Ты остался, Ты пройти не можешь.
Твое лицо дозрело до бессмертья.
Ты сам и есть Бессмертье, и другого
Бессмертья не бывает.
Тебе причастный, сросшийся с Тобою,
Становится бессмертным.
А те, кто недозрели и упали
С Живого Древа?
Вот за них, за всех...
Ведь потому и был кровавый пот,
Что Ты оставить никого не можешь...

Соня

ДИПТИХ
Держи ум свой во аде
и не отчаивайся.
Св. Силуан

I

...А это слово "человек"
Звучало гордо. О, как гордо!
Какие мощные аккорды
Озвучили железный век —
И заглушили литургию.
Одни намеренья благие
Гремели как колокола
Победные над силой зла.
Век был уверен и параден.
Он позабыл, что рядом край.
— И мы не держим ум во аде.
Нам усыпил сознанье рай.
Мы сами боги. Нам не надо
Напоминать про пламя ада,
— Про этот внутренний огонь.
Нам нужен гром и лязг погонь,
Нам надо бить по зеркалам
И превращать в руины Храм.

II

Но в рай не входят мимо ада.
Так было. И да будет так.
И лишь не знающии пощады
К себе, способен выжечь мрак.
Есть равновесие в природе
Уму неведомый закон:
И если в мире свет восходит,
То значит в Боге мрак сожжен.
И выносил тоску такую,
И так сегодня солнцу рад,
Что всеми крыльями ликует
Мой дух, прошедший через ад.
И он готов спуститься снова
В кромешный мрак, сойти на нет,
Чтоб беспощадный Иегова
Сказал опять: "Да будет свет!

* * *

Есть остров Сознанья в разливе Стихии.
О, берег размывшие волны морские!
О, бьющие в грудь неуёмные страсти,
Крошащие, рвущие душу на части.

О нас переросшее грозное горе!
Я- остров, а смерть - бесконечное море,
Я - остров, а боль - это вал океана,
Враждебной стихии прибои неустанный.

Я - остров Сознания, остров Покоя,
Что врезался точкой в безбрежье морское.
Я - малая точка в огромном просторе,
Но мне по плечу осознание моря.

Да есть повеленье душе. Есть заданье –
Стать целостным Морем, стать Морем
сознанья,
Стать тем, над которым не властны
условья.
Открытым простором, бессмертной Любовью.

* * *

Тот, пеленами оплетенный,
Тот, одолевший естество, -
Не нарушение закона,
А исполнение его.

Когда по Божьему приказу,
Высвобождаясь из тенет,
Выходит из могилы Лазарь,
Над миром вновь восходит свет.

Но чтобы он восстал оттуда, -
Из бездны, с мирового дна, -
В великом напряженьи чуда
Душа безмолвствовать должна.

И вечно укрощает волны
И по морю ступает Тот,
Кто не нарушить, а исполнить,
Кто созидать сей мир идет.

И – снова буря… Боже правый,
Опять густеет в мире тень,
И ты опять в поту кровавом.
И все-таки – восходит день.

* * *

Встань в молчаньи и дух собери! —
Целый ад загудел над тобой,
Кто промолвил: "Господь мой внутри",
Тот все внешнее вызвал на бой.

Духа с плотью тяжелою спор.
У земного предела стою.
Тяжким шагом идет Командор
Обуздать дерзновенность мою.

Этот шаг в мировой тишине
Сквозь молений ночных немоту...
Кто промолвил: "Господь мой во мне",
Тот себя приготовил к кресту.

Смысл и боль моего бытия,
Огнь, горящий в моей черноте,
Дух мой, Мощь моя, Сущность моя,
Не остави меня на кресте!...

* * *

Я счастлива сквозь боль, я счастлива
сквозь муку.
В прорывах ада - рай, в прорывах бездны –
свет.
- И к вечной жизни путь - сквозь вечную
разлуку.
Тот, кто прошел сквозь смерть…
- Ну, а нельзя иначе?
Быть может как-нибудь полегче,
стороной?...
Не сквозь, а мимо, так, чтоб эти волны
плача
Не разрывали грудь, а - рядышком со
мной…
Пусть духу моему судьба предел очертит:
От сих, мол, и до сих, как тварям суждено.
- Да разве можно жить, соседствуя со
смертью?
Когда - ни жив, ни мертв? – Нет,
что-нибудь одно!
Единый океан, в котором нету края,
Единый небосвод, в котором нету дна…
Когда приходит смерть, я с каждым
умираю,
Когда ликует Дух, вся смерть побеждена
О, Господи, прости за малодушье наше,
За этот вечный страх у роковой черты…
Да, все еще звучит моление о чаше.
Но - не как я хочу, а так, как хочешь Ты...

Соня

* * *

Нам даются равнины бескрайние эти
И молчащих морей синеокая гладь,
Чтоб могли мы всем сердцем, всей
жизнью ответить.
Вопрошают они, а душе — отвечать.
Я в сей мир рождена для ответа, я знаю.
И течение дней, нагнетание лет —
Это тихо растущий, как чаща лесная,
Это мой вызревающий в сердце ответ.
Лишь ко мне обращаются сосен вершины
И пронзительный глаз мирового огня.
И никто не поможет ни словом единым, —
Не ответит никто никогда за меня.
Боже мой, мне на смерть Твою надо
ответить,
Созерцая Твой крест. Я же слепну от
слез
И глаза отвожу уже двадцать столетий,
Задавая Тебе свой ненужный вопрос.

* * *
Ответить Богу — значит среди ночи
Проснуться вдруг по первому же звуку:
— Я здесь. Я — вот. Твори со мной что
хочешь.
Я — тетива натянутого лука.
Не отвлекусь уже ни на мгновенье
От рук Твоих. Я ожидаю взмаха.
Я вся с Тобой в священный миг
творенья,
В миг созидания меня из праха.;

* * *

Они тебя не замечали.
И прямо при Тебе кричали,
Как в помещении пустом,
Хотя ведь это был Твой дом.
Они творили, что хотели,
Как будто-бы на самом деле
Ты - миф. И разносили в дым
Твой мир. И это под Твоим
Безмолвным взглядом, Но они
Считали, что совсем одни
И всё способны делать сами.
И вот, ступили сапогами
(Еще минута - и к концу
Придут минуты...) - по лицу
По Твоему, по кротким этим
Глазам, вот так и не заметив...

* * *

Так Ты, мой Господи воскрес!
И значит были наважденьем
Все муки мира. - Сон исчез.
Душе настало пробужденье...
Да, оказалась смертным сном
Безвыходность тяжелой яви
И этот крик, как дальний гром:
Отец, зачем меня оставил?!"
Вновь у души есть два крыла,
Чтоб снова вырваться из ада.
Она ведь Господа нашла!
А что ещё ей в жизни надо?

* * *

Воскресенье! Воскресенье!
Боже мой!
Да ведь это свет весенний
Сплёлся с тьмой.
Ликованье — с морем плача,
С Богом — червь.
Кто поймет, что это значит —
Смертью — смерть?
Кто отважится на этот
Крестный путь,
Чтоб пронзить стрелою света
Насквозь грудь?
Стрел скрещенье, — перекрестье
Нет меня!
Взмыл ликующею вестью
Сноп огня.
Ты, восставший из могилы Вещий свет,
Дай мне смерти, дай мне силы
Кануть вслед!
Дай мне, Господи, отвагу,
Дай упор
Для единственного шагу —
В Твой простор.

Соня

ТАМАРЕ

I
Грех отвлекать тебя. Ты там
Где все крупнее и важнее
Того, что вечно снится нам
О, эти сны! Кто их навеял?..
Кто мне сказал, что ты мертва
А я жива? - Жив тот, кто в Боге
И нерожденная листва
Живее, явственнее многих
Живых, но не причастных ей –
Душе невидимой твоей
Любимой... Боже мой, ты там
Где ткутся листья, ткутся кроны
И свет, как молоко к губам
Подносишь этим несмышленным
Живым...
Поди-ка объясни
Младенцу, чтобы он не плакал,
Что значат дальние огни
Зари среди лесного мрака...

II

Я призвана помочь тебе
Найти немыслимую точность
Путей, а я кружусь в мольбе,
И все прошу тебя помочь мне...
Прости меня... Земля тяжка,
Нам эта тяжесть непосильна.
А ты из темноты могильной
Вплываешь прямо в облака
И в сердце. Сердце набухает
Тобой, как светом небеса,
Как новою листвой — леса,
И каждый новый миг — стихами.
И прежде, чем вериги снимет
Смерть, помоги рассеять сны,
И дай мне встретиться с живыми,
Так, как с тобою, без стены.
Единоверцы, иноверцы
Приснились нам...введи нас в явь!
Лишь подведи поближе к сердцу...
Туда в глубь сердца и - оставь...

III

Вот так нас всех Господь оставил
Здесь, в бездне сердца Своего.
И мы не видим никого.
Но шагу сделать мы не вправе
Без изволения Его...
И мы бунтуем... Боже мой
Бунтуем здесь, в безмолвной глуби
Твоей!... И только если любим,
Душа становится немой
И что-то слышит - пульс, биенье
В разноголосице весенней.
О Господи, какая дрожь
Охватит вдруг, когда поймешь,
Что Ты есть все, что всюду - Ты!
И пусть невидимы черты,
Но, видимости вопреки,
Как сердце, мы Тебе близки.
И что ни капля бытия —
То кровь Твоя и боль Твоя.

* * *

Рядом с пропастью,
рядом с криком,
рядом с вырытою могилой,
Рядом с мукой, такой великой,
Что собою весь мир затмила;
Рядом с черным, как полночь горем,
Рядом с брошенным в гибель Лиром
Можно жить только ставши морем,
Ставши пламенем, ставши миром.

* * *

Навстречу ветру,
навстречу свету,
навстречу Богу!
Навстречу боли,
навстречу жизни,
навстречу смерти!
Без остановки,
без промедленья —
одна дорога!
Одна дорога -
извивы Духа,
пучина сердца.
Пучина сердца,
пучина муки,
пучина счастья,
Ни дна, ни края,
ни до ни после —
всё "здесь и сразу".
Кто не дробился,
кто свод небесный
не рвал на части,
Тот постигает
в одном порыве
небесный разум.
Потрогав сердцем,
живое солнце —
в само горенье!
Из мрака смерти —
в огонь творящий,
к Творцу в объятья!
Нельзя увидеть,
нельзя постигнуть
блеск воскресенья!
Нельзя увидеть,
нельзя поверить,
но можно стать Им!

Соня

* * *

Опять на блёклом небосводе
Открылся узкий тайный путь.
И жизнь в который раз уходит
И Вечность к нам стучится в грудь.

В который раз нам брезжит снова
В щелях разреженных берёз
Наш смысл..., но сердце не готово,
И — осыпь листьев, осыпь слёз...

Но, может быть, мир зыбкий лепит
Из этой осыпи Господь,
И вся Поэзия есть трепет,
С которым Вечность входит в плоть?...

* * *

Чуть-чуть березы пожелтели,
Лес только тронут сединой,
И золото пронзило зелень,
Как весть о глубине иной,
Как тайное напоминанье
О многомерности широт,
О том, что за земною гранью
Нас пламень негасимый ждет.

* * *

Пора земного увяданья,
Печали ароматный дым...
И листья раненые ранят
Дрожащим золотом своим.

О, голос боли постоянной!
Дрожание горящих слёз...
Благословенна эта рана,
Которую нам свет нанёс.

* * *

Сквозящий мир, сквозящий свет...
Что в нас сквозит на склоне лет?
В осенний наш, в прозрачный час,
Что тихо светится сквозь нас?
Когда скудеет естество,
Редеет лес, а сквозь него!...

* * *
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.

Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.

О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.

* * *

Будто тихо задрожали слёзы
Жизни отступающей вослед —
Золотом закапаны берёзы,
В мир по капле натекает свет.

Да, по капле, тайно, постепенно
Землю отбирая у меня...
Согласится ль сердце на замену –
Свет и Дух взамен земного дня?...

* * *

В лесу сиянье зажжено,
Настала царственная осень,
И сердце ни о чем не просит
И светом до краев полно.
Все ближе наш земной предел,
Все меньше день, но длинный-длинный
След от него. И плод созрел,
И тяжесть с легкостью едины.

* * *

Не мир, но меч. Тот самый меч,
Который может пересечь
Дурную бесконечность. Тот,
Что смерть саму пересечет.
Тот меч, что не оставит нас
Такими, как мы есть сейчас,
А за сверкнувшую одну
Минуту даст нам глубину
И даль. — Тот меч или резец,
Который в руки брал Творец,
Когда из тяжести и тьмы,
Вздохнув всей грудью, встали мы.

* * *

Когда стучится Вечность в нас,
Она пересекает час. И, точно серафимов меч,
Нам грудь готовится рассечь,
Чтобы зияющий провал
Вдруг стал началом всех начал.

Соня

* * *

Тот промельк, то прикосновенье
К приоткровенной глубине
То неземное дуновенье —
Движенье от Тебя ко мне
Та безоглядная потеря,
То ликованье от потерь,
Стремление насквозь и через,
Всегда распахнутая дверь,
Слиянье выхода и входа
В единый ритм: конец и — вновь! —
Неисчерпаемость свободы
И совершенная Любовь...
Они всегда приходят сразу,
Одна другой вступает в след. –
Дух никогда ничем не связан
И - без любви дыханья нет.

* * *

Да обернись, пока не поздно!
Все несерьезно, несерьезно!
И как ты мог принять всерьез
Смерть света ночью? Смерть берез
Под снегом белым? Как ты мог
Не знать, что хлынет в мир поток
И в миг один омоет всех,
Разбрызгивая свет и смех?!
Не знал? Не знаешь до сих пор,
Откуда входит в мир простор,
Откуда возникает вдруг
Смеющийся над смертью Дух?
Тот, пронизавший даль и близь?
Так обернись же, обернись!...

* * *

И - снова птицы, снова птицы
И благовествует Весна,
Что мёртвому опять опять не спится,
Что смерть на время нам дана.

Да разве вы не узнаете,
В комочках будущей листвы
В новорожденной нежной плоти
Все то, что так любили вы?

О, Господи, какая сила
Грядет из глубей бытия!
И если мёртвых не вместила
Моя душа, зачем же я?

* * *

И снова во всю душу свет.
И вот опять душа моя
Очнулась от прошедших лет,
Очнулась от небытия.
Опять из смерти восстаю,
Земные стряхиваю сны
И вечность чувствую свою,
Как запах леса, дух сосны.

* * *

Тот свет , о., Господи, тот свет,
Где есть всё то, чего здесь нет.
А, может быть, всё то, что здесь
Незримо и беззвучно — есть.
Свои глубины взвороша,
Вдруг раскрывается душа,
И нам доносится ответ
На вечный плач наш: смерти нет!
А всё что будет, всё, что есть
Творится вот сейчас и здесь.

* * *

А мертвых нет… Да, в самом деле,
Ну как поверить мы могли,
Что там, где сосны пошумели,
Где солнце выпевшее ели
Смешали золото и зелень,
Хоть кто-то мертв? Да неужели
Душа не слышит их галдеж,
Вот тех, кто в тайну тайны вхож?...
Весь этот плеск лесной, весь гам
Таинственный, он в душу к нам
Вплывает и оттуда вдруг
Родится тот мгновенный звук,
Тот, легкий… и еще один,
И возникает из глубин
Созвучие…Так как же, как
Не понял ты, что это знак,
Что это Дар, что это Весть
От них… - Незнаемое есть!

* * *

Я знаю, - та святая сила,
Что льется из влюбленных глаз,
Весь мир из праха воскресила
И к жизни вызвала всех нас.

И та же сила, что сегодня
Из глаз твоих лилась в меня,
Сияла в радости Господней
В истоке мирового дна.

Вот точно так же в грудь из груди,
В грудь всей земли из глаз небес
Одно всесильное: Да будет!
Одно священное: воскрес!

Соня

* * *
Как этот воздух по весне
Блаженно чист!
Бог разрывает сердце мне,
Как почку — лист.

И только тот сегодня жив,
Кто смог опять
Благословить святой разрыв
И смерть принять.

О,не вмещенная в умы
Суть бытия —
Свет разливается из тьмы
Как Бог из "я"!

* * *

Жизнь — это слух. Смерть — это глухота.
Ещё жива. Ещё имею уши.
Ещё душа в себе не заперта,
Ещё могу другие души слушать.
И вслушиваться в тот тишайший Дух,
Что наполняет вечностью минуту.
Жизнь вечная — есть абсолютный слух. —
Возможность постиженья абсолюта.

МАМЕ
Здесь всё меня переживет.
А.Ахматова.

I
Здесь всё тебя пережило. —
Дом старый. Хрупкое тепло
Белёной печки, тишина
И золотистая сосна
И весь знакомый с детства вид.
Но это всё тебя хранит.
Ты выплакала здесь глаза,
Но ни одна твоя слеза
Не затерялась без следа,
А все они втекли сюда,
Вот в эти стены и в меня.
И запах прожитого дня,
Как легкий вздох родимых губ
Хранит в себе молчащий сруб.

II

А эти линии ветвей
В немой недвижности своей
И листьев зыбкие огни, —
Кого, скажи, хранят они?
Ты знаешь... Так же как и ты,
Он нем, и все Его черты
Размыты, и Его следа
Никто не видел никогда.
И всё-таки со всех сторон
Ко мне доносится: вот Он!
Вселенской тишиной храним,
Он здесь. Как ты. Ты в Нём и с Ним.
Ведь тот, кто совершенно нем,
Уже не отвлечен ничем
От сердцевины бытия,
В которой слиты ты и я.

[

* * *

Сосчитан Богом каждый волос
И все огни на небосводе,
И все листы, и каждый колос
Но что уходит? Что уходит?

Куда втекает жизнь земная?
Кто сможет дни свои расчислить?
И почему Господь роняет
Нас всех, как лес роняет листья?

И остаётся только ветер
Да холод осени, да ливни
И убывает всё на свете,
И только нежность неизбывна..

* * *

Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой как небо путь.
Неба много, времени довольно. —
Ровно столько, сколько надо мне.
крыла косматые раскинул...
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Все равно, сиянье или мрак —
Расстояние преодолимо,
Только бы идти за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход и мимо.
Тот, кто бросил семя в темноту,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.

Соня

* * *

Деревья просят тишины.
Им без нее нельзя на свете.
Но нам их просьбы не слышны,
И нечем нам на них ответить.

Деревья просят высоты, -
Им наша низость не по силам.
И шепчут день и ночь листы
То, что душа давно забыла.

А небо и не шепчет нам,
А говорит одним лишь взглядом. –
Высоким, чистым небесам
От нас глубин прозрачных надо.

Земля уже едва жива,
И молит нас с такой тоскою
Дать ей хоть каплю божества…
Но только что это такое?...

* * *

Оно приходит в помощь к нам, когда
Нас, кажется, и сам Господь покинул,
Бездействие — та мёртвая вода,
Что собирает душу воедино.

Всё умерло. Надежды никакой.
Но и отчаянье пришло к границе.
И в этот полный, как весь мир, покой
Вода живая начинает литься.

* * *

Холодный дождь в моём окне.
Хозяйничает вихрь за дверью.
Снаружи - буря. А во мне
Во мне — безмолвие доверья.

Оно скрывается на дне,
В непререкаемом покое...
Снаружи слёзы, а во мне
О, Боже, что во мне такое?

Что значит эта тишина
В ответ на громы и угрозы? –
Покой растущего зерна,
Вбирающего наши слёзы.

Какие тайные дожди
Питают корни этих песен?
Снаружи - страх, а там, в груди –
То, что его уравновесит...

* * *

Есть где-то море... Где-то там,
Среди пустых широт
Моя Душа, как гулкий Храм,
Меня безмолвно ждёт.

Моё начало и исток,
Немерянная гладь, —
Молчащий, неподвижный Бог,
Неустающий ждать...

II
А Бог давно утратил счет.
И что Тому года,
Кто никогда не устает.
Ты слышишь? - Никогда...

О, если б только не забыть,
Придя к своей черте,
Того, кто не устал любить,
Распятый на кресте...

* * *

Вечереет…Это значит-
Кто-то в небе тихо плачет
И стекающие слезы
Вдруг становятся березой
Или тонкою сосною
И свисают надо мною…

* * *

Ей дела нет до наших бед.
И до своих. Ей дела нет
До смерти, - вековой сосне,
Чуть-чуть шуршащей в вышине.

Что ей наш страх и наша речь?
Она не даст себя отвлечь
От вечной жизни, что слышна,
Когда чуть-чуть шуршит она…

* * *

Ты успокойся. Бог возьмет
Тебя в ладонь ив ней подымет,
И ты очнешься от забот
И тихо вырастешь над ними,
И будешь больше всех страстей,
Всех бед, испытанных когда-то,
Как больше головы твоей
Огромный разворот заката.

О, Господи, как высоко
И нераздельно с нами всеми!..
Отдать бы все земное бремя
Тому, кому оно легко…
Отдай всю боль, тоску отдай,
Пусть преходящее проходит.
И да прольется через край
Вечерний свет на небосводе…

Соня

I
Мир начинается с Нуля.
Из ничего встает Земля
И звезд немое волшебство
Рождается из ничего.
Из полной тьмы восходит свет.
Из одного сплошного "нет",
Как океанская вода
Разлилось мировое "Да!"
О, тот чреватый миром Ноль,
В котором утихает боль!
Та точка, где весы стоят,
Уравновешивая ад,
Где Дух одолевает вес
Всех гор и всех семи небес.

II
Ноль. Мировая Пустота.
Сквозь тонкость лёгкого листа,
Сквозь озарившуюся боль
Просвечивает Тайный Ноль.
Не-быть как не-бо. Ничего.
Растаявшее вещество,
Вконец растраченный запас –
Единое, что живо в нас.
Единый путь, что всем открыт.
Единое, что жизнь творит.
Единое, что душит смерть.
Единственная наша твердь.

III
Кто не доходит до нуля,
Под тем колеблется Земля.
Над тем гремит небесный гром –
Тот не становится творцом.
Кто до нуля дойти не смог.
Тому лишь только снится Бог
И глаза Божьего овал
Его пугает, как провал.

* * *

И каждый вечер в час назначенный,
Всегда в один и тот же час,
Всё, что душой навек утрачено,
В безмолвии встречает нас.

И каждый вечер нам дарована
Возможность, растворяя грудь,
Всё то, что смертью заколдовано,
В безмолвьи вечности вернуть.

И тяжелеет сердце полное,
Вместившее небесный свод
И чудотворное безмолвие
Нас в Вечность медленно ведёт.

* * *

Дождь крадётся осторожно.
Шаг — и нет, и вот опять.
Может быть и вправду можно
Этот мир околдовать...
Чары прежние разрушив,
Усыпить земной закон
И проникнуть прямо в душу,
Прямо в мой прозрачный сон.
Может есть и вправду выход?...
Лишь впусти его. И вот –
Дождь крадется тихо-тихо,
Дождь на цыпочках идёт...
Обнимает жизнь лесная.
Запах сосен, плеск ракит.
Тихий дождик что-то знает,
Мелкий дождик ворожит.
Звук капели... По минутке
Над заботой, над тоской...
Дождик добрый, дождик чуткий,
Дождь, несущий мне покой...

ЛИКЕ

Завидую прекрасному уменью
Живописать. Но так бессильна я
Свои права оспаривать у тленья
Достав твой образ из небытия.
Как облака уходят все предметы.
В какую глубь их провожает глаз!
Небытие? Его, быть может, нету.
Но бытие безмерно глубже нас.
Ты это знала? То, что там, за гранью,
За горизонтом - не обрыв, а гладь?
Живому очень трудно это знанье,
И ты, быть может, не хотела знать.
Зачем тебе угрозы и посулы
Из дальнего?.. Вблизи был рай и ад...
Но час пришел, и даль в тебя взглянула,
И ты спокойно выдержала взгляд.
Да, в час, когда вся темнота нависла,
Ты, глядя вслед последнему лучу
Не утешения ждала, а смысла,
И смысл тебе пришелся по плечу.
И обнажилась истинность такая,
Как будто в сердце расступилось дно.
И я на полуслове умолкаю.
Слова истлеют, камень рухнет, но...

МАМЕ

Расправься вся во мне, как небо в водной
глади,
Как облачный узор в озёрной тишине,
Так каждый волосок сбивающейся пряди,
Твой каждый вздох и жест расправятся во мне

Одну и ту же песнь мы друг над другом пели.
Круговорот часов — немая самоцель.
Когда-то ты меня качала в колыбели,
Теперь легла в меня, как будто в колыбель.

Куда деваться мне со всей своей тоскою?
И кто из нас двоих бездомней и бедней?
Когда-то ты меня умела успокоить.
Спокойно ли тебе сейчас в любви моей?

Соня

Зинаида Миркина
ИЗ БЕЗМОЛВИЯ
Избранные стихи
2002-2004

***

I

Довериться Душе своей.
Все, все давно известно Ей
Про жизнь нетленную, про свет,
В котором тени вовсе нет.
Но как поверить Ей, когда
Вслед за бедой опять беда,
Когда за криком новый крик
И ад так мощен, так велик?
Не тщись понять. Не верь тому,
Что ясно нашему уму.
Пускай со всех сторон твердят,
Что Бога нет или что ад
И рай в посмертьи суждены-
Все это суетные сны.
Не верь, пока Душа твоя
Сама до тайны бытия
Не добралась. Пускай растет
До тех немереных высот,
К которым тянется сосна.
Пускай обступит тишина
Тебя со всех сторон-и в ней
Раздастся Весть Души твоей.

II

Душа моя, ты поняла
Вот то, что думала скала,
Что знает целокупныи свод,
Что в глубине морей живет.
Ты знаешь все, что нужно мне,
Что вызревает в тишине,
Насквозь проходит через тьму
Без всяких "как?" и "почему?"
И светит в глубине глубин
Совсем без видимых причин.
Как я люблю твой тайный свет,
Который сам на все ответ!
Но как-так веря, так любя,
Не отвлекаться от Тебя?
Идти по водам, не тонуть,
Как Петр, когда сжимает грудь
Утробный, довременный страх
И ты-как камень на волнах?..

***

Простите меня, мои сосны,
Простите меня, мои ели,
Прости меня, мой молчаливый,
Глядящий мне в сердце Господь
За мысли, что вдруг зашумели,
За эти минуты отрыва,
За то, что душа не сумела
Утихнуть и боль побороть.
Дочь блудная просит прощенья
За нетишину, несмиренье,
За это кричащее "я"...
Но больше-ни всхлипа, ни вскрика-
Я вновь в Твоем сердце великом,
Я снова встаю на колена,
Опять- безраздельно Твоя.

***
I
О, созерцанья тайный час!
Я вижу тихий Божий глаз
И погружаю внутрь него
Свой взгляд. И больше ничего.

II
Взгляд божий выдержать непросто,
Внутрь нас глаза Его глядят.
Над колыбелью и погостом
Всю жизнь, всю смерть-
Все тот же взгляд.
Но мы ведь и живем на свете
Затем-задачи нет иной,-
Чтобы на этот взгляд ответить
Всей тишиной и глубиной.

***
Путем сосны, путем березы,
В молчаньи полном - к небесам,
Туда, где высохнут все слезы
И все, что нужно, дастся нам.
К небесному Ерусалиму,
Где ни Луны, ни Солнца нет,
Где-невечерний, негасимый,
Из сердца восходящий свет.
Где нет ни зноя и ни стужи,
А крыл ликующих не счесть,
Где что внутри, то и снаружи,
То, что ты любишь, то и есть.
Путем цветов, путями леса,
Путем лучей, пробивших тьму,
Путем всех тихих, бессловесных
В объятья к Богу своему.

***

Деревьям

I

В мире нету вас покорней
И вольней быть не дано.
Вы пустили в Бога корни,
Вы с Ним сделались одно.
Что вам шквалы, что вам войны,
Что вам сутолока дней?-
В мире нету вас спокойней,
В мире нету вас нужней.

II

Кто указал им всем дорогу?
Кто их когда-то научил
Свой каждый миг тянуться к
Богу Из всех своих древесных сил?
Ветвей безлиственные нити
Плетут неспешный свой рассказ,
И кто бы ни был их Учитель,
Они сегодня учат нас.

III

Бреду, ступая между вами,
Как будто мы переплелись-
Такими тихими шагами,
Какими вы идете ввысь.
Иду, отыскивая выход
Из тесного кольца минут...
Так тихо я иду, так тихо,
Как только к Господу идут...

IV

Деревья струились, деревья текли
В высокое небо из темной земли.
Деревья струились незримо, безмолвно,
Но слышало сердце глубинные волны,
И в этом потоке пахучем, весеннем,
Лишь сердце,-не глаз,-различало струенье.
Поток незаметный, поток неустанный-
Немолчные громы тишайшей осанны.
Не видные глазу, не слышные уху,
Струились валы жизнетворного Духа
Сквозь ствол и сквозь сердце насквозь и навылет-
Сто тысяч бесшумных архангельских крылий.

V
А деревья шелестели тихо и певуче.
Ах вы сосны, ах вы ели,
Ах ты лес дремучий!
Ах ты ствол березы белой,
Дуб с своею думой...
Никакого нет вам дела
До людского шума.
Ни до шума, ни до склоки,
Горя и досады...
Хорошо, что вам, высоким,
Слушать нас не надо.
Налита покоем чаша,
Вся цела-без трещин.
Хорошо, что боли нашей
Захлебнуться есть в чем.

Свободный Эзотерический Форум

Кто сейчас на конференции